«Общая исповедь» в наших храмах – теперь «норма»?
Как православные прихожане становятся прихожанами кирхи
Повсюду страх. Страх болезни проникает в храмы, в сердца людей, наполняющих храмы. Особенно переживают жёны священников за своих детей, за своих мужей…
Но грипп породил массу поводов для переживаний не только у матушек, но и у нас, прихожан. Потому что, то ли страх, то ли Роспотребнадзор лишили нас исповеди. Когда перед нами лично встал вопрос об этом таинстве на праздник Казанской иконы Божией Матери, обнаружилось, что в воскресные дни и в большие праздники с октября никакой иной исповеди нет, кроме, так называемой, «общей». В будни, может быть, иначе, но в дни максимального скопления прихожан – только так. За 15 минут до службы читается список грехов, которые человек может совершить, а затем общая разрешительная молитва. И все причащаются… Прямо как на Балканах, или, скорее, как в кирхе…
Маленькие российские города – это не Москва. У нас в небольшом приморском городке храмов всего три и везде «общая исповедь», то есть, на самом деле, отсутствие исповеди. Конечно, спасение души зависит от каждого из нас. Святые отцы говорят: «Спасающийся спасется». Человек активный найдёт выход – кому-то из батюшек позвонит, с кем-то договорится о настоящей исповеди, где-то на ней настоит и потребует. А бабушки, которые не могут специально приехать в будни, и вообще, не понимают, что происходит, месяцами живут и причащаются с такой практикой… На чьей совести этот обман? Православные целых городов месяцами остаются без исповеди! В то время, как от духовных лиц, от старцев звучит призыв к нелицемерному покаянию…
Стали изучать циркуляр от 30 октября 2020 года патриаршего викария владыки Дионисия, там ни о какой «общей исповеди» даже не упоминалось. Речь только о возможности подачи батюшке записки с перечнем грехов (включая маски, дистанцию и т.д.). Но оказалось, что эти модернистские веяния – не бояться там, где нужно бояться и бояться там, где не должно быть страха – все же добрались через всю Россию до Тихого океана из Москвы.
Сайт «Милосердие.ru» еще летом опубликовал беседу с одним священником, который поведал о том, как переболел сам, как переживал о смерти влиятельного московского протоиерея и под конец стал нахваливать «общую исповедь». Он прямо сказал, что «общая исповедь» – это указ священноначалия. Правда, в интервью нет ни имени священника, ни названия храма. Он говорит на всю страну: «Да, мы начали служить. Исполняем приказ: исповедовать общей исповедью… Я считаю, что исповедь в принципе должна быть такой всегда, не только во время пандемии. Чтобы она не превращалась в пустые разговоры про соседей, а напоминала человеку, в чем конкретно он грешен. Это очень полезно».
Главный храм вооруженных сухопутных сил на Преображенской площади Москвы тоже честно сообщил, что священноначалие велит проводить «исповедь по запискам». Суть такой «исповеди» изложена на странице храма: «По благословению священноначалия, в нашем храме совершается исповедь по запискам. Необходимо опустить записку с исповедью в корзину, установленную рядом с аналоем (место, где принимается исповедь). Священник прочитает общую разрешительную молитву для всех, кто подавал записки».
Судя по описанию, это обыкновенная «общая исповедь», рождённая обновленчеством 1920-х годов, которая допустима лишь как предварительное действие перед настоящей исповедью. И таких примеров много. Чей это был «заразительный» пример так поступать с важнейшим таинством? Но распространился он быстро и далеко.
С одной стороны, мы удивляемся дерзости украинских раскольников-самосвятов, ведомых американскими антихристианскими политиками, вероломности стамбульского патриарха, а с другой стороны, сами вводим те практики, которым рукоплескали бы живоцерковники, обновленцы и протестанты…
Приведём по этому поводу цитаты из просветительских писем православного богослова ХХ века новомученика Михаила Новосёлова. Его письма содержат критику обновленческой практики «общей исповеди» (Письма к друзьям. О практике «общей исповеди»). «Говорят: «если люди так стремятся на «общую исповедь», значит – они хотят исповедаться». Я делаю обратное заключение: «если люди так стремятся на общую исповедь, значит – они не хотят исповедаться» (если, конечно, под исповедью разуметь то, что всегда разумелось в Церкви под этим словом и что совершенно понятно для всякого сколько-нибудь серьезно проходящего духовную жизнь). <…> Справедливо поставить это новшество в связь с тем протестантским духом лжесвободы, который проник давно в наше церковное общество и всесторонне растлил его…», – так пишет Михаил Новоселов.
…Страх болезни проникает в храмы, в сердца людей, наполняющих храмы. Страх превращает нас из православных прихожан – в прихожан протестантской кирхи… Может быть, матушки боятся за детей, за мужей-священников, уговаривают их поберечься. Может быть, боятся и прихожане за себя, за своих пожилых родителей…
Если мы сейчас на этом этапе уже боимся и сдаём свои позиции, повторяя эксперименты и подвиги обновленцев 1920-х годов, если боимся сейчас, когда всё еще только началось, то, что будет дальше?
Не нужно обманываться самим и обманывать врагов. Русская церковь – это не колосс на глиняных ногах, как кому-то хотелось бы, чада и пастыри которой готовы разбежаться и спрятаться в укрытиях и безопасных теплых местах при первом дуновении биологической вредоносной язи. Нам еще нужно стоять, терпеть, бороться, не посрамиться и не постыдиться. Ведь с четвертого века, со времен святителя Амвросия Медиоланского, Церковь поёт слова, которые мы все знаем, но сегодня как будто позабыли: «На Тя, Господи, уповахом, да не постыдимся во век. Аминь».
Романова Владислава Николаевна, Центр церковно-государственных отношений «Берег Рус»
