Он просто видел иной мир — Преподобный Андрей (Рублев)
Ангелы мягко сворачивают небеса…
Ничего подобного не было потом ни в русской музыке, ни в русской литературе. И когда с ним сравнивают Леонардо, то это неправомерное сравнение. Леонардо в своих исканиях был предтечей Нового времени, а его Джоконда — обобщенный портрет Натуры со всеми ее прелестями и ужасами. Но Рублев… Рублев познается в сравнении.
Фрески Рублева в Успенском соборе.
В том же Успенском соборе рядом находятся фрески ХІІ века. На них изображены строгие постники, поучающие паству не грешить и вести себя правильно. В соборе также есть пышный и пошлый иконостас XVIII века, изображающий святую Екатерину в горностаевой мантии — с намеком на приветствие императрице. И рядом со всей этой нормой — мрачной византийской ли, лицемерно-льстивой ли на итальянский манер — «Страшный суд» Рублева.
1408 год. Страшный суд в лазури! Архангелы трубят нежно. Апостолы смотрят кротко. Богородица припадает ко Христу смиренно. Ангелы мягко сворачивают небеса в свиток. Давид и Исайя взирают на людей заботливо…
Совсем не страшно. Да, Страшный суд будет. И рука Спасителя укажет каждому, куда идти. Но Богородица вымолит, а святые заступятся. И вечная жизнь будет лазурно-прекрасна.
Страшный суд. Фрагмент
Чернец Андрей Рублев
Об Андрее Рублеве мы не знаем почти ничего. Известные нам прижизненные его источники сообщают следующие сведения:
1405 — «тое же весны почаша подписывати церковь каменую Святое Благовещение на князя великаго дворе, не ту, иже ныне стоит, а мастера бяху Феофан иконник Гречин, да Прохор старец с Городца, да чернец Андрей Рублев, да того же лета и кончаша ю».
1408 — «мая 25 начаша подписывати церковь каменную великую соборную святые Богородицы, иже во Владимире… а мастеры Данило-иконник да Андрей Рублев».
И это всё.
Что же отсюда можно извлечь? Само по себе сочетание слов «чернец Андрей Рублев» весьма необычно. В списке 1405 г. он стоит последним из трех мастеров, что свидетельствует не о его молодости, а о его позднем приходе в артель.
Мы также узнаем один чрезвычайно любопытный факт: к 1405 г. Рублев только что принял монашество, поскольку в то время человека называли чернецом после недавнего пострига. Однако если человек принял постриг, он не мог именоваться с прозвищем. По правилам, он бы звался просто «чернец Андрей». Здесь же мы видим сочетание монашеского имени и прозвища – случай крайне редкий. Это может свидетельствовать об известности мастера до момента пострига – имеется в виду тот самый мастер, который до пострига прозывался Рублев, но носил мирское имя.
Памятник Андрею Рублеву в Москве
По прозвищу Рубль
Этимология прозвища и затем фамилии Рублёв до сих пор не выяснена до конца. Есть несколько версий: а) сын человека со шрамами и рубцами на теле; б) сын ремесленника-кожевенника, использующего рубель; в) сын человека, связанного с денежной единицей «рубль».
Однако если отец будущего инока Андрея был известным человеком в своем городе, то вряд ли его известность распространялась до Московского княжества. Можно предположить, что прозвище отца было совсем неважно для летописца. Оно было нужно, чтобы не потерять из виду мастера, который раньше был очень славен под другим именем, а теперь отрекся от мирской жизни.
Да и кто сказал, что чернец Андрей происходил из Москвы или Владимира? В писцовых книгах Новгорода встречается немало людей, имевших прозвище Рубль: крестьянин Микифорик Рубель (1495 г.), ивангородский торговый человек Ивашко Рубль (1498 г.), холоп Кирилко Рубль (1500 г.). Не говорю уже о Рублевой пустыни, стоящей недалеко от деревни Рублево в Новгородской области. Простор для толкований здесь широчайший.
Чернец Андрей мог прийти из Рублевой пустыни, происходить из деревни с названием Рублево, или относиться к одному из зажиточных новгородских родов, главы которых носили прозвище, связанное с богатством. То есть, он мог быть по происхождению новгородцем.
Евангелие Хитрово, миниатюра
Ученик при признанных мастерах
Так или иначе, но чернец Андрей очень резко изменил свою жизнь и в немолодом уже возрасте стал младшим в артели иконников. В 1408 г. Андрей — снова второй: его имя следует после Даниила, в других источниках названного Черным (еще одна загадка происхождения иконника). Но теперь он уже не назван чернецом. Да и Данило здесь тоже не чернец. Почему? Потому что оба они уже больше трех лет как монахи.
Андрей Рублёв расписывает Спасский собор Андроникова монастыря (миниатюра конца XVI в., фрагмент)
Итак, из скудных фраз прижизненных источников удается извлечь необычайно ценную информацию. Мастер-иконник по прозванию Рублев был очень известен в мирской жизни, но после пострижения с именем Андрея он мог рассчитывать только на положение ученика при более признанных мастерах.
В конце XV в. Иосиф Волоцкий записал со слов игумена Троице-Сергиева монастыря старца Спиридона:
«Поведаше же нам и се честный он царь Спиридон… чуднии они пресловущии иконописцы Даниил и ученик его Андрей… толику добродетель имуще, и толико потщение о постничестве и о иночском жительстве, оноже им Божественныя благодати сподобится и толико в Божественную любовь предуспети, яко никогдаже от земных упражнятися, но всегда ум и мысль возносити к невещественному и Божественному свету, чувственное же око всегда возводити ко еже от вещных валов, написанным образом Владыки Христа и Пречистыя Его Матере и всех святых, оно и на самый праздник Светлого Воскресения, на седалищах седяща, и пред собою имуща всечестныя и Божественныя иконы, и на тех неуклонно зряща Божественныя радости и светлости исполняху(ся); и не то что на той день тако творяху, но и в прочая дни, егда живописательству не прилежаху. Сего ради Владыка Христос тех прослави и в конечный час смертный: прежде убо преставися Андрей, потом же разболеся и спостник его Даниил, и в конечном издхновении сый, виде своего спостника Андрея в мнозе славе и с радостию призывающа его в вечное оно и бесконечное блаженство».
Это весьма достоверное свидетельство, поскольку оно совпадает с летописным порядком следования мастеров. Андрей был учеником Даниила, они вместе постничали и предавались созерцанию невидимого в аскетических упражнениях типа исихазма. Андрей умер несколько ранее Даниила.
Успенский собор. Владимир. Фото sdsmp.ru
Мудрец или старец
Остальные упоминания датированы XVI-XVII веками. Например, такие извлечения из «Жития Сергия Радонежского»:
«Сладостнейшей наградой Никону за его труды для обители было открытие святых мощей великого учителя Преподобного Сергия. Это совершилось при копании рвов для каменного храма Пресвятой Троицы. Незадолго пред тем Преподобный Сергий сам повелел в видении одному благочестивому мужу, жившему близ обители, возвестить игумену и братии: «Вскую мя остависте толико время во гробе, землею покровена, воде утесняющей тело мое?» И вот 5 июля 1422 года, в присутствии крестного сына Сергиева князя звенигородского Юрия Дмитриевича, преподобный Никон изнес из земли нетленные мощи отца своего и временно поставил их в деревянном храме. Благоговейной любовью и усердными молитвами созидался и украшался каменный храм, как место покоя для мощей великого Сергия, которые и были перенесены в него по освящении храма. Над украшением сего святилища потрудились преподобные иконописцы Даниил и Андрей Рублев, вызванные для сего из обители преподобного Андроника. И доныне стоит этот храм Никонова строения, не потрясаемый веками, освящая и ныне молящихся в нем. И до сих пор красуется в нем чудотворный образ Пресвятой Троицы, написанный преподобным Андреем».
«Под руководством преподобного Андроника воспитались: его спостник и преемник по игуменству преподобный Савва и знаменитые иконописцы: Андрей Рублев и Даниил, которые расписывали придворный Благовещенский собор и соборные храмы во Владимире и Сергиевой Лавре».
Источники весьма поздние. В первом случае Андрей по-прежнему стоит после Даниила, а во втором – почему-то перед ним. Сообщается об Андреевом авторстве образа Троицы, подтверждаются данные летописей о росписи соборов.
Троица.
В сочинении XVII в. «Описание о российских святых» сказано: «Преподобнии отцы, Андрей Рублев и Даниил Черный спостник его, иконописцы славнии, преставишася в лето 6938 и положены быша во Андроникове монастыре. Чти о них в книге жития Сергия и Никона Радонежских чудотворцев». При пересчете получается 1430 год. При этом о возрасте Рублева ничего не известно.
Сообщение «Жития Никона» о его кончине «в старости велице» указывает не на старость, а на достижение степени старчества, т.е. на духовное совершенство усопшего. Отсюда и изображения преподобного Андрея в XVI в. именно как мудреца, «ветхого денми». Если же обратить внимание на даты самого творчества Рублева, то получится период с 1405 по 1430 гг. – всего 25 лет, что слишком мало для человека, бывшего великим мастером и умершего в преклонном возрасте. Даже если предположить пострижение около 30 лет – все равно большой старости не получится.
Памятник Андрею Рублеву во Владимире. Фото margueritta-pa.livejournal.com
Он просто видел иной мир
В целом получается не слишком радостная картина. Известный светский мастер перешел жить в монастырь, принял там постриг, всю жизнь проходил в учениках более известного мастера-монаха, умер еще не старым и раньше своего учителя, и только через 150 лет после смерти удостоился внимания потомков. Но в XVIII веке опять наступило забвение. Карамзин знал о Рублеве из Троицкой летописи, но не мог оценить значение его работ. Ни Пушкин, ни Достоевский не приводили Рублева в пример как образец художественного гения.
Его искусство было вновь открыто в начале XX века одновременно с живописью Леонардо да Винчи. Отсюда и возникла параллель двух гениев эпохи Возрождения. Но параллель эта – только хронологическая, но не сущностная.
Христос Вседержитель
Когда смотришь на фрески Рублева, понимаешь, что он никого не изображал с натуры и не занимался проповедью через иконописание. Он просто видел иной мир, и это был преображенный мир, преодолевший все свои противоречия, окончательно победивший зло внутри человека и вовне его.
Можно назвать фрески и иконы Рублева Нагорной проповедью, выраженной красками, потому что каждая его работа свидетельствует слова Христа: «Вы слышали, что сказано: «люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего». А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный».
Реальность Рая
После фресок Рублева ты убеждаешься в реальном существовании горнего мира — не в его перспективе, а в том, что он есть сейчас. Если Леонардо был предтечей Нового времени и живописал открытый лик Натуры, то Рублев вообще не является предтечей какой-либо исторической эпохи. Он показывает то, что больше и Натуры, и Человека с его страстями, больше сюжетов Писания, больше назидательных притч и законов. Реальность Рая. Его доступность. Его современность нашему взгляду.
Фото ТАСС
Рублев не говорит, что человек должен пройти к Раю трудный путь. Он показывает: вот, смотрите, это есть сейчас!
И человек, как ни борись он с этой лазурью всеми силами своей злобы, все равно обречен Раю.
.
Творчество преподобного Андрея Рублева в контексте русского Православного Возрождения XIV – первой половины XV вв.
Преподобный Андрей Рублев. Иконописец И.В. Ватагина
Исихастские споры, по мнению Г.М. Прохорова, стали точкой и встречи, и расхождения двух европейских Возрождений. По мнению ученого, русские исихасты – преподобные Сергий Радонежский, Стефан Пермский и другие – определяли судьбы Московского государства и создали идеологию Русского Православного Возрождения[1].
Данная концепция нашла свое продолжение и развитие в нашем исследовании[2]. Преподобный Андрей Рублев вошел в историю древнерусской культуры как великий мастер иконографии, гениально синтезировавший в своем творчестве художественно-эстетические достижения палеологовского Возрождения и духовно-нравственные смыслы просветительской деятельности преподобного Сергия Радонежского. Несомненно, что преподобный Андрей Рублев был одним из самых культурных, высокообразованных людей своего времени. Но едва ли заслуга в культурном развитии русского живописца принадлежала Феофану Греку. Подвижный образ жизни Феофана и свойственная его личности склонность к непрерывному расширению круга общения едва ли располагали к занятиям систематическим учительством. Наставничество, открывавшее ученику путь к проникновению в духовную суть византийской художественной традиции, процветало в стационарно стабильной и относительно замкнутой социокультурной среде художественных мастерских Византии. Таким образом, нам представляется более оправданным предположение, что художественное образование было получено Андреем Рублевым как на Руси от Феофана, так и непосредственно на родине византийской иконописи. Место пострижения преподобного Андрея Рублева достоверно неизвестно. Но вся его жизнь была связана с двумя монастырями: Троице-Сергиевым и его дочерней ветвью – Спасо-Андрониковым в Москве.
Покров с мощей преподобного Сергия. XV век.
Музей «Ризница». Троице-Сергиева лавраПредание, восходящее к концу XVI в., утверждает, что преподобный Андрей Рублев был духовным чадом преподобного Никона Радонежского и, возможно, принял постриг в Троицком монастыре. Пребывая в Спасо-Андрониковом монастыре, инок Андрей жил в духовной среде учеников и последователей преподобного Сергия, с которыми он тесно общался во время своих разъездов, связанных с выполнением художественных заказов. Создание новых больших деисусных чинов, в которых принимал активное участие инок Андрей Рублев, имело огромное значение в связи с проводимыми литургическим реформами в Византии и Руси XIV–XV вв. Деисусный чин имел в это время глубокий литургический смысл, как образ Евхаристической Жертвы: Христос из Деисуса истолковывался как Жертва, евхаристический Агнец на дискосе, вместе с которым на проскомидии находятся просфоры Богоматери и Иоанна Предтечи. Все предстоящие перед Христом святые и ангелы слева и справа являлись одновременно сослужителями Христу-Архиерею в Божественной литургии. Деисус также представлял наглядно идею прославления Христа Небесного Царя и идею заступничества за грешный человеческий род в Судный день.
Звенигородский чин. Преподобный Андрей Рублев .1410 гг. ГТГ
Христос, изображенный на иконе «Спас в Силах» или «Спас на престоле», воспринимался как Небесный Судия, а престол на иконе являлся символом алтарного престола, где приносится Жертва. Центральная икона Деисуса также представляла Святую Троицу в символической красочной композиции. Живопись икон Звенигородского чина принадлежит к высочайшим шедеврам не только русской, но и мировой иконописи. В 1918-м году вместе с проведением реставрации настенной живописи собора здесь были найдены три иконы, входившие некогда в состав поясного деисусного чина: Спас Вседержитель, Архангел Михаил, апостол Павел. Первоначально деисусный чин должен был состоять из семи или даже девяти икон. Исключительно высокое художественное качество «Звенигородского чина», как и стилистические его особенности, дали очевидное основание для отнесения этого произведения к наследию преподобного Андрея Рублева[3]. В иконах Звенигородского чина, несомненно, воплощен морально-этический идеал русского человека эпохи преподобного Андрея Рублева, в котором миролюбие и кротость соединились с твердостью духа, силой и мужеством. Человечность, спокойная мудрость заключается и в образе апостола Павла, а юношески нежный облик Архангела Михаила лиричен, исполнен глубокого поэтического очарования. Он близок Ангелам «Святой Живоначальной Троицы» – величайшего творения древнерусской живописи. Время создания «Святой Живоначальной Троицы» – рубеж 1410–20-х годов, пора расцвета творчества Рублева. В иконах Звенигородского чина соединились высокие живописные достоинства с глубиной образного содержания: мягкие задушевные интонации, «тихий» свет его колорита удивительным образом перекликаются с поэтическим настроением пейзажа звенигородских окрестностей. В звенигородском чине преподобный Андрей Рублев выступает как сложившийся мастер, достигший вершин на том пути, важным этапом которого была живопись 1408 года в Успенском соборе во Владимире. Используя возможности поясного изображения, как бы приближающего укрупненные лики к зрителю, художник рассчитывает на длительное созерцание, внимательное вглядывание, собеседование, «умную молитву».
Фреска «Страшный Суд». Успенский собор во Владимире. Преподобный Андрей Рублев 1408 год.
На пути синтеза традиций Руси и Византии Рублев выработал столь совершенный художественный язык, что на протяжении всего XV в. его стиль сделался ведущим, а его светлая иноческая личность оказалась овеянной ореолом столь великой славы, что воспринималась в истории древнерусской художественной культуры как духовно-нравственный образец монаха-иконописца. Владимирский Успенский собор, упоминаемый в летописи, древнейший памятник домонгольской поры, возведенный во второй половине XII века, при князе Андрее Боголюбском, был кафедральным собором Митрополита. Разоренный и выжженный ордынскими завоевателями храм нуждался в восстановлении. Московский князь Василий Дмитриевич, представитель ветви владимирских князей, потомков Мономахов, предпринимал обновление Успенского собора в начале XV века, как некий закономерный и необходимый акт, связанный с Возрождением после победы на Куликовом поле. От работ преподобных Андрея Рублева и Даниила Черного в Успенском соборе до наших дней дошли иконы иконостаса, составлявшие единый ансамбль с фресками, частично сохранившимися на стенах храма. Росписи Успенского собора – наиболее значительный живописный ансамбль, характеризующий преподобного Андрея Рублёва как художника-монументалиста. Светоносный колорит владимирских фресок, плавные контуры фигур, лики, исполненные задушевности, предвосхищают образы знаменитой иконы Рублёва «Святая Живоначальная Троица». Фрески Успенского собора во Владимире (1408), где он работал со своим другом и неизменным соавтором Даниилом Черным, являются светлым воплощением идей исихазма. Сохранившиеся росписи представляют фрагмент грандиозной композиции Страшного суда, занимавшей западную стену храма. Многие исследователи считают, что преподобный Андрей Рублев создал также икону «Владимирской Богоматери» для Успенского собора города Владимира[4].
Владимирская Богоматерь. Андрей Рублев.1409 г. Владимир.
Музей.Кроме преподобного Никона, Рублев, вероятно, знал преподобного Савву Сторожевского, поскольку на рубеже XIV–XV вв. работал в Звенигороде и, несколько позже, – в самом Саввино-Сторожевском монастыре. Должен был знать преподобный Андрей Рублев и племянника преподобного Сергия – Феодора, архиепископа Ростовского, который некоторое время игуменствовал в Симонове монастыре, по соседству с Андрониковым монастырем. Другой игумен этого монастыря и собеседник преподобного Сергия – святой Кирилл – ушел в 1392-м г. на Белоозеро, но и он, несомненно, был лично известен иноку Андрею. Разумеется, знал Рублев и прямого ученика преподобного Сергия Радонежского – преподобного Андроника, так как из Троице-Сергиева монастыря в Спасо-Андроникову обитель переходили некоторые монахи. Среди них был Ермола-Ефрем, донатор, финансировавший возведение каменного храма, и будущий игумен, с которым инок Андрей также находился в тесных отношениях[5]. Преподобный Андрей Рублев, безусловно, контактировал и с преподобным Епифанием Премудрым, который, в частности, записывал первоначальные сведения об Андрониковой обители и о деятельности Феофана Грека. Наряду с преподобным Епифанием Премудрым, инок Андрей хорошо знал и других высокообразованных людей своего времени и тесно общался с ними. В этот круг входил святитель Киприан, Митрополит Московский. Иноку Андрею был близок духовный мир Митрополита Киприана, прошедшего школу афонского монашества и приверженного исихазму во всех его аспектах. Контакты между ними были достаточно тесными, поскольку в общении оказался заинтересованным не только русский иконописец. Митрополит Киприан, привыкший вращаться в рафинированной интеллектуальной атмосфере Константинополя, стремился и в Москве окружить себя образованными книжниками и деятелями художественной культуры. По линии общения с Митрополитом Киприаном «духовная генеалогия» преподобного Андрея Рублева восходит к обеим главам афонского исихазма: к святителю Григорию Паламе и преподобному Григорию Синаиту, так как Митрополит Киприан был учеником Патриарха Филофея, а тот, в свою очередь, – учеником святителя Григория Паламы и родственником (как предполагают) святителя Евфимия, Патриарха Тырновского, ученика преподобного Григория Синаита[6]. Кроме того, именно Митрополит Киприан благословил инока Андрея Рублева написать образ «Святой Живоначальной Троицы» «в похвалу преподобному Сергию». Возношение «ума и мысли» к «несущественному и Божественному свету» при созерцании святых икон, т.е. при «возведении чувственного ока», – такая сугубо исихастская характеристика была дана крупнейшим деятелем Русской Церкви XV в. Иосифом Волоцким религиозному опыту Андрея Рублева и его «сопостника» Даниила, другого выдающегося древнерусского иконописца[7]. Это свидетельствует о принадлежности обоих художников – преподобного Андрея Рублева и преподобного Даниила Черного – к практике «умного делания». Не будет, на наш взгляд, ошибкой утверждать, что инок Андрей хорошо знал и Митрополита Фотия, который сменил Киприана (умершего в 1403-м г.) на посту Предстоятеля Русской Церкви. В пользу правомерности такого утверждения свидетельствует тот факт, что в 1408-м г. иноки Андрей и Даниил к приезду Митрополита Фотия расписывали кафедральный митрополичий собор во Владимире. Фотий также принадлежал к когорте высокообразованных и деятельных иерархов, стоявших на позициях паламизма. Им составлен ряд религиозных посланий, которые иноку Андрею, скорее всего, были известны[8]. Думается, признание святости до церковной канонизации закрепилось за преподобным Андреем именно потому, что этот величайший мастер внес решающий вклад в развитие иконостаса как центрального элемента храмового интерьера. В XIV в. в интерьере русских храмов появляются отделяющие алтарь сплошные высокие каменные стены с тремя отверстиями для дверей. Одновременно возникают и многоярусные иконостасы.
Иконостас Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры.
Иконы и фрески Троицкого собора выполнены артелью мастеров под руководством преподобных Андрея Рублева и Даниила Черного в 142–51427 гг.
Благодаря осуществленной преподобным Андреем Рублевым монументализации иконостаса, алтарное пространство как место священнодействия оказалось полностью скрытым. Именно в творчестве преподобного Андрея Рублева русский иконостас предстал, если пользоваться определением П.А. Флоренского, «видением святых и ангелов – агиофанией и ангелофанией»[9]. Иными словами, монументальный иконостас неразрывно сомкнул модусы времени – «Вечность» и «настоящее» – именно в пространстве православного храма. Преподобные Андрей Рублев и Даниил Черный добавили к иконостасу пророческий ярус. А в начале XVI в. был добавлен еще один – праотеческий. С его появлением складывается окончательный тип пятиярусного иконостаса, зримого воплощавшего паламитскую религиозно-философскую концептуализацию связи Бога и человека. Как отмечал М. Алпатов: «Иконостас Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры – прекрасный памятник сотрудничества Рублева с Даниилом Черным»[10]. Развитие иконостаса в древнерусской художественной культуре могло начаться только благодаря официальному церковному признанию возрожденного исихазма в Византии. А потому временем активных преобразований в художественном конструировании иконостаса и становится на Руси период с XV по XVI вв., который был назван Г.П. Федотовым «золотым веком русской святости». Религиозно-философской концепцией иконостаса выступила идея единения человечества в пронизанной духовным светом Божественной любви – во всеобщем внутреннем молитвенном предстоянии.
Религиозно-философской концепцией иконостаса выступила идея единения человечества в Божественной любви
Именно эта идея и составляла православно-гуманистическую суть проповеди преподобного Сергия Радонежского – духовную сердцевину восточно-христианской культуры. Однако только на Руси данная концептуальная идея наиболее полно воплотилась в новых формах художественной культуры. Иконостас в версии преподобных Андрея Рублева и Даниила Черного вошел в сокровищницу мировой художественной культуры, как самобытный вклад Древней Руси и как результат Русского Православного Возрождения XIV–XV вв.
Л.А. Успенский, характеризуя влияние паламитских идей на художественное развитие иконостаса преподобными Андреем Рублевым и Даниилом Черным, подчеркивал:
«Самым значительным результатом исихастского осмысления алтарной преграды было… раскрытие трехчастной иконы Деисуса в целый ряд заступников святых, обращенных ко Христу – Судии Второго Пришествия. Эту свою находку иконописцы считали настолько важной, что сильно увеличили размер этого яруса (Деисусы, написанные исихастами Андреем Рублевым, Феофаном Греком и их сотрудниками)… причастник становится ‟сотелесникомˮ Христовым, приобщаясь к просветленному Его Телу Второго пришествия. Таким образом, сочетание реального тела с образом и молитвой дает полноту участия в литургии: телесное Причащение и общение в молитве через образ»[11].
«Святая Троица» преподобного Андрея Рублева.
1425–1427 гг. ГТГ.В этой развернутой характеристике отчетливо проступает мысль о нерасторжимости Вечности и настоящего в литургическом действе – как основополагающий тезис византийского Возрождения Православия. Художники, работавшие под руководством преподобных Андрея Рублева и Даниила Черного в 1420‑х гг., создали более 40 икон иконостаса Троицкого собора и расписали его стены фресками. Троицкий собор сооружался как мемориальный памятник, призванный увековечить память о преподобном Сергии – «молитвеннике за русскую землю» – и тех исторических событиях, которые возвысили роль Троицкого монастыря в жизни Московской Руси: память о Куликовской битве. Иконы Троицкого иконостаса, несмотря на то, что они написаны разными мастерами, образуют единый ансамбль, несущий в себе идею высшего заступничества за Святую Русь.
Иконы Троицкого иконостаса образуют единый ансамбль, несущий в себе идею высшего заступничества за Святую Русь
Из среды троицких иноков-иконописцев в XV–XVII вв. не выдвинулись мастера, равные преподобному Андрею Рублеву, хотя обитель и была богата художественными талантами. Ни одно из созданных позднее превосходных произведений не приближалось по степени своего художественного достоинства к рублевскому шедевру «Святая Троица», написанному «в похвалу» преподобному Сергию. А поэтому именно изучение семантики и символики «Святой Троицы» позволяет, на наш взгляд, сделать ряд культурологических выводов о том, какие духовные и нравственные смыслы, вдохновлявшие учеников и последователей преподобного Сергия Радонежского, послужили культурному Возрождению Руси и углублению христианского миропонимания в древнерусском обществе. Преподобному Андрею Рублеву удалось воплотить средствами изобразительного искусства суть культурно-исторической миссии преподобного Сергея Радонежского, о чем мы уже писали в нашем исследовании[12]. В «Святой Троице» он выразил национальный духовно-нравственный идеал – живую сущность древнерусской традиции. До появления Рублевского шедевра древнерусскому обществу догмат триединства еще не мог быть вполне понятен ни в богословском, ни в религиозно-философском отношениях, так как по уровню образованности и причастности к письменной традиции большая часть обитателей русских земель, порабощенных иноземными завоевателями, значительно отставала от Византии. Не было и русских икон, зримо представляющих этот основополагающий новозаветный догмат. Рублевская «Святая Троица» – и это принципиально важно для дальнейших исторических судеб русской культуры – являла собой равно понятный всему обществу символ всеобъемлющего духовного единения: небесного и земного, духовного и материального, Бога и человека.
Рублевская «Святая Троица» являла собой символ духовного единения: небесного и земного, духовного и материального, Бога и человека
Художественное воплощение идеи единого Триипостасного Бога, запечатленное преподобным Андреем Рублевым, несло в себе и еще один очень значимый символ – единое не уничтожает индивидуального: равенство всех и каждого в вере открывает свободу индивидуальному пути к святости. «Святая Троица» существенно углубила и расширила национальное христианское миропонимание: она воспринималась современниками как духовный императив уничтожения междоусобной вражды, на смену которой должна прийти бесконечная, всепрощающая и всепобеждающая любовь соотечественников друг к другу. И именно таковой икона «Святая Троица» создавалась, в память и прославление преподобного Сергия Радонежского – борца с «ненавистной рознью мира сего», как назвал его преподобный Епифаний Премудрый. «Святая Троица» в качестве художественного символа эпохи свидетельствовала, что целостное культурное пространство Руси возрождено, и оно есть Дом, в котором царят любовь, самоотверженная жертвенность, человечность и свято оберегается драгоценное византийское наследие.
