Со старцем Адрианом я познакомилась 26 лет назад. Семье нашей нужен был духовник, дети подрастали — пора было нас наставлять в вере. Все церкви в округе закрыты, поехали в Троице-Сергиеву Лавру.
Раннее холодное осеннее утро, не хочется вылезать из теплой электрички. Немного робею — никогда не видела живых монахов, общалась лишь с белым священством, но очень было интересно посмотреть на настоящий, действующий монастырь.
В монастыре посоветовали найти игумена Адриана.
Идем во Всесвятский, в подклеть Успенского. Там исповедь. Исповедающихся и исповедающих много, но я сказала матери: «Мам, пойдем к тому батюшке».
— А почему?
— У него больше всех народу, значит он самый хороший.
— Это кто исповедует? — спрашивает мама у какой-то женщины.
— Игумен Адриан.
— Пойдем, ты угадала.
Стоящие в очереди на исповедь зашептались: «Пустите девочку, ишь в какую рань встала».
Пустили. Подхожу.
— Танечка, я тебя давно жду. — Странно — откуда он знает меня? Сколько любви в его словах и сколько радости от встречи!
Что-то спросил о школе, о молитве.
— У тебя Евангелия нет?- Нет.
— Приходи. Принесу.
Рядом шептали, что это великий старец, прозорливец, изгоняющий бесов. Я совсем не поняла этого, просто в нем было столько любви, что захотелось с ним встретиться, даже если бы он и не обещал Евангелия.
Невысок, рост ниже среднего, не красив, а скорее напоминает обычного селянина, черты лица крупные, как и кисти рук. Легкая, но твердая походка. Только глаза… В них какая-то особая проницательность и удивительно наполненная глубина. Они оживляют лицо, делая его одухотворенным. Темно-карие глаза человека другого мира, где все измерения иные. Евангелие батюшка действительно принес. Стала я приходить часто-часто, рано-рано, шла на исповедь, потом ехала в школу.
Родом батюшка из деревни Турейка Орловского района Орловской области, из простой крестьянской семьи. Его отец, Андрей Кирсанов, был хорошим столяром, даже мебель делал, а мать, Феодосия, занималась домашним хозяйством. В 1932 году родилась еще девочка, а в 1935 году — мальчик. Тогда же кормилец семьи умер, и единоличница Агафья Кирсанова должна была одна воспитывать и содержать детей. Все храмы в округе были закрыты еще до их рождения. Время было тяжелое не только из-за кощунства и разгула преступности, но и из-за ужасного голода. Алеша был слабого здоровья, однажды он заболел и пошел в г. Орел к врачу. В Орле оставалась еще незакрытая церковь. Алексей зашел в полупустой храм, где только что началась литургия, и душа его подсказала, что здесь, в Церкви, его место, Бог ждет его.
Бог укрепил Алексея еще и замечательным откровением. Вдруг с иконы, перед которой остановился юноша, сошла Дева Мария, а на поле иконы начались кровавые битвы и полетели самолеты со свастикой. Понял юноша, что помимо войны духовной будет еще вскоре война межгосударственная.
Когда она началась, Алексея эвакуировали в г. Таганрог на завод делать самолеты; однако город заняли немцы, а худенького паренька отправили домой в деревню.
И он пошел, и дошел, отмерив пешком 2 тысячи километров. В Орловской области тоже свирепствовали фашисты. Однажды в избу вошел немец, искавший работников для отправки в Германию. Мать посадила Алешу в печку, заставила чугунком, его и не нашли. В другой раз его все-таки забрали, посадили вместе с другими в сарай. Но юноше передали немецкий паспорт, и его отпустили, а остальных всех сожгли заживо.
Потом пришли наши войска, Алексея отправили учиться на артиллериста, но после трех месяцев учебы медкомиссия обнаружила у него порок сердца. Его определили работать на ЗиЛ. Это было в 1943 году, и 10 лет Алексей Андреевич Кирсанов отработал на заводе.
Молиться ходил в Богоявленский собор, часто ездил к преп. Сергию. В 1953 году Алексей Андреевич, сказав товарищам своим, что едет жениться и жить будет у жены, уволился с завода. Чтобы убедительнее была легенда, оставил «пока» в кассе зарплату. Товарищи обрадовались такому шагу своего друга, так как не понимали его аскетизма. А Алексей Андреевич приехал в Троице-Сергиеву Лавру и попросился в число братии. Настоятелем тогда был архимандрит Иоанн (Разумов). Он сурово испытывал приходящих: «Не нужен нам такой, иди отсюда!» Вступился какой-то монах: «Праздник на днях, нам нужен человек мыть посуду». — «Хорошо, пусть моет».
Очень обрадовался Алексей Андреевич, старался. Наступила Троица. Приходит однажды настоятель в моечную: «Ну что, нравится тебе мыть тарелки?». — «Спасибо. Очень нравится». Перевели в трапезники.
Однажды раздает послушник Алексей обед, а кошка крутится под ногами, и наступил он ей нечаянно на лапу. Закричала кошка диким голосом на всю трапезную, а наместник и говорит: «Уходи, не надо нам такого злого монаха! Ты кошек бьешь, а что же от тебя людям достанется!».
— Ну, я давай плакать… Оставили, — рассказывает старец.
Потом перевели за свечной ящик, уже при настоятеле Пимене (Извекове) — будущем Патриархе. Сам настоятель постриг Алексея в монахи с именем Адриан. Духовником о. Адриана стал архимандрит Тихон. Человек духовный и образованный, тонко понимающий душу.
Однажды отцу Адриану снится сон: подходит к нему секретарь наместника о. Пимен (Хмелевский) и говорит: «Тебя иеродиаконом сделают скоро». Проснулся монах Адриан и пошел к духовнику. Навстречу благочинный. Он ему сон-то и рассказал. «Да, — говорит тот, — только что отец Пимен поехал по этому вопросу к Патриарху за благословением». — «Я не имею нужды в чинах и сане, хочу лишь научиться каяться да мыть тарелки, мне большего не надо». — «А ты спроси, как духовник».
Духовник благословил за послушание принимать сан. Через несколько месяцев опять такой же сон, но в иеромонахи пророчит. Те же последствия и ответы. После принятия священства о. Адриана назначили исповедовать в Успенском храме, а старцы отец Кирилл и отец Наум соборовали. Народу приезжало видимо-невидимо. Очень много больных, а среди них много бесноватых — страшных, непредсказуемых людей, часто никому не нужных, иногда воинствующих, способных ударить. Зрелище они представляли ужасное. Тогда пришел о. Адриан к духовнику и говорит: «Хочу помочь этим людям; как это можно сделать»?
— Есть такой чин — изгнание бесов, но на это надо благословение наместника.
Наместник послал к Патриарху Алексию I (Симанскому). Отец Адриан составил прошение, в котором изложил свое желание помочь несчастным людям, просил на это благословения Первоиерарха. Мудрый Патриарх понял любовь молодого, но духовного пастыря и разрешил. И тогда началась Голгофа.
Огромные толпы кричащих, бьющихся, полубезумных людей собирались каждый день к отцу Адриану. Люди эти не имели никакого понятия о духовной жизни; молитве, посте, исповеди. Надо было научить их этому. С 5 утра исповедовал батюшка, а потом до позднего вечера читал молитвы об изгнании злых духов. Вот тогда и поняли люди безмерную любовь молодого старца и высоту его духа. Он «подбирал» никому не нужных людей с жуткими пороками, безнадежно больных, нищих, и через какое-то время они преображались. Стоило батюшке появиться на улице, везде его поджидали больные, и он часами утешал, наставлял, говоря смиренно, кротко, любовно — подчас десятки раз одно и то же этим людям, пока они не поймут, не исправятся, не начнут правильной работы над собой. Была и зависть, конечно, и ложные доносы настоятелю. Вызывает как-то отец настоятель батюшку Адриана и говорит: «На Вас, отец Адриан, жалобы поступают, что Вы у психически больных людей каких-то бесов выгоняете». — «Как же так, отец наместник? Они после «отчиток» уже в детсадиках работают», — ответил старец.
Какими словами можно передать эту жертву? Я не могу, у меня их не хватает. Наградил Бог отца Адриана дарами прозорливости и исцеления, наградил и дарами молитвы и любви, которая происходит из великого смирения.
Толпы больных нарушали благообразие Лавры, куда со всего мира стекались туристы, и в мае 1975 года старца перевели в Псково-Печерский монастырь. Тяжело переживал расставание с любимой Лаврой старец, — открылась язва желудка, но лишь немного подлечился, как снова взялся за помощь больным, и до 1990 года опять — ежедневные исповеди и «отчитки» бесноватых. Только вконец испорченное здоровье заставило отказаться от этого. Но сейчас старец, понимая, что в это тяжелое время многим трудно прожить без его советов, продолжает принимать людей, просящих наставления, помощи в разрешении трудных вопросов.
