Автор: Монахиня Евфимия (Аксаментова)
Угомониться, жить не во времени, а по-вечному
Эта история не о кризисе средних лет,
и не о надвигающейся старости, и не о нехватке общения… хотя может так показаться…
Это история о некоей внутренней зрелости, которой не нужны слова,
если есть жизнь в сердце… Как-то так…
О том, что что-то бесповоротно меняется в тебе и в твоей жизни — узнаешь не по количеству обезболивающих за сутки, и не по несмываемой маске усталости на лице… (В зеркале теперь все чаще появляется нечто зеленое, помятое и бесформенное — что уж тут поделать)…
Узнаешь об этом по качеству своего общения с людьми.
Забежишь вот так, минутки ради, к старым добрым знакомым, которых при этом сто лет не видела — и минутку и пробудешь… Не то, чтобы все так заняты и загружены, не то, чтобы поговорить стало не о чем… И интерес есть друг ко другу живой и неподдельный, да и время — не самая трудноразрешимая задача…
Но всматриваюсь я в эти милые, заметно постаревшие лица, вслушиваюсь в эти уже почти родные голоса и интонации и со всею отчетливостью вдруг ловлю себя на том, что мне больше ничего нужно…
В смысле, мне не нужны новости — никакие и ни о ком… Все, что мне нужно — я уже знаю, понимаю и чувствую про этих людей…
Мое знание, конечно, не является каким-то особо точным и непогрешимым. Нет. Но именно оно пришло ко мне и стало моим достоянием. Это знание прибавляет в моем сердце нежности… Нежности к тем, кого я давно люблю, с кем знакома…
И я хочу им мира, хочу чтобы один из них не пережил другого, ибо не всем это под силу… Хочу, чтобы бесконечные тревоги и переживания не вымотали их в конец… Хочу, чтобы они были спокойны (насколько возможно!) за детей, ибо что важнее для родителей?..
Что мне еще нужно знать? Я знаю, что в их сердцах есть местечко и для меня — и я дорожу этим…
И я не спрашиваю их ни о чём. Пришла и ушла. Нет меня.
И даже не бросила на выходе дежурное «Созвонимся!»…
Старею что ли…
Написано монахиней Евфимией (Аксаментовой) и опубликовано в сети 5 марта 2015 года
Книга непрочитанная
Фрося, Фрося, милая моя Фрося!..
Видали ли вы когда-нибудь Ангелов? Настоящих, живых, с огромными кроткими глазами, с тихой речью, недерзким обращением, доброжелательной интонацией ?
Я — да! И даже еще раз увижу завтра — спустя мучительно долгие три года…
Ее детское ласковое щебетанье я услышала в мобильнике ровно два часа назад и — возликовала! Она прилетит ко мне завтра, в понедельник, во второй половине дня! О, какой это все-таки чудесный и сказочный день недели — понедельник! Напрасно человечество так злословит, так ехидничает по поводу понедельников!..
Фрося, монахиня Евфросиния… Тоненькая, изящная девочка, золотошвейка, художница, уйму лет трудившаяся на самых тяжелых монастырских послушаниях.
— И на кухне, таская 15-литровые кастрюли со щами,
и на скотном дворе, убирая навоз, управляясь с непокорными молодыми бычками…
Один раз была такая история: еле управились с бычком, заставив вбежать бычка на грузовик (бычок отправлялся жить в другое место), водитель, утомившись, облегченно выдохнул, расположился покурить… А бычок возьми да и перепрыгни через борт машины… Дело принимало серьезный оборот — бычок был могуч!
Ой, только и вздохнула кроткая Фрося: — Не помню, Фимочка, что дальше было, не помню! Помню только, что сижу я за рулем грузовика, а водитель у меня на коленях и — сигарета у него изо рта дымит…
Стержню стойкости и великодушия, Богом вложенному в это хрупкое и нежное существо, можно было только подивиться. Ведь шла же после вечерней дойки, после навоза и кухонной суматохи — в свою золотошвейную… Не капризничала — поберегите, мол, мои руки, я такой доход монастырю приношу, какой не принесет ни одно коровье хозяйство!..
Но все выпадало на хрупкие ее плечики в двойной, тройной степени тяжести…
И московская мама, которая на порог дома по сей день не пускает, не в силах простить и понять выбор дочери…
И даже сам постриг монашеский у таких , как она — незабываемый: пошили ей вместо классической мантии в 40 складок — мантию в 60-ят…
Так и живет, летает с шестьюдесятью складками своими, вечно бежит кому-то на помощь, вечно делает чью-то работу, которая ей — всегда по силам… Потому как — по любви у нее все…
А сейчас пришло другое время и другие заботы оказались ее неотъемлемой ношей — ее хочется УСЛЫШАТЬ. Тянутся к ней люди, тянутся к ней ее монастырские сестры, которые тоже с годами приобрели, наконец, способность видеть тех, кто незаметно трудится рядом…
А тихое слово ее — выстрадано, от того и особой, проникновенной, благодатной силой обладает…
Вот и ко мне должна была Фрося приехать в сопровождении одной нашей общей приятельницы — веселой многодетной мамашки, Ирки Синицыной, с которой дружны мы лет двадцать и которая тоже соскучилась по Фросе. И я загрустила. Потому что нужна была мне Фрося с глазу на глаз… А что тут поделаешь? Не обижать же Ирку, устроившую, можно сказать Фросин приезд?..
И вот звонит мне мой ангел на мобильник и тихо так чирикиет своим детским воробьиным голоском:
— Фимочка, нам есть о чем поговорить с глазу на глаз… Я приеду одна, без Иры… Монахи — должны оставаться книгой непрочитанной…
Так прямо и сказала.
Короткий рассказ «Книга непрочитанная» написан
монахиней Евфимией (Аксаментовой) и опубликован в сети 30 ноября 2014 года.
